МИР КАК ОБСТОЯТЕЛЬСТВА И ИНТЕРПРЕТАЦИИ В ФИЛОСОФИИ ОРТЕГА-И-ГАССЕТА. Серединская Л.А., Серединский П.М., Хорошавин А.Е.

УДК: 101.1:316

ББК 87.6

МИР КАК ОБСТОЯТЕЛЬСТВА И ИНТЕРПРЕТАЦИИ В ФИЛОСОФИИ ОРТЕГА-И-ГАССЕТА.

Серединская Л.А., Серединский П.М., Хорошавин А.Е.

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Алтайский государственный университет».

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина, 61а

Доцент кафедры философии и политологии, кандидат философских наук

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Алтайский государственный университет».

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина, 61а

Магистрант 1 курса  по направлению подготовки «Философия»

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Алтайский государственный университет».

Адрес: 656049, Россия, г. Барнаул, пр-т Ленина, 61а

Магистрант 1 курса  по направлению подготовки «Философия»

Знаменитая фраза Ортеги «я — это я и мои обстоятельства, и, если я не спасу их, я не спасу даже себя» [3] является великим синтезом его философских трудов, его кредо, и связующим звеном его антропологической и социально-философской позиции. Однако есть еще один смысловой уровень, скрывающийся в этой фразе; он отсылает нас к проблеме реального и интеллектуального в том особом смысле, в котором испанская философия относится к идеальному и фактуальному. Традиционно испанские философы понимают под идеализмом любой философский подход, при котором предполагается, что первичной, или радикальной, реальностью является сознание. В той мере, в какой гуссерлевская феноменология утверждает, что всякая реальность по существу предназначена для сознания, ее можно рассматривать как идеалистическую философию.

В статье «Пролог для немцев» Ортега критикует гуссерлианскую концепцию «чистого сознания», чтобы показать, что сознание — это не только не первичная реальность, но и что оно может быть только наивным или исполнительным [10]. Ортега понимает, что первичной реальностью для Гуссерля является чистое сознание, которое дает представление об опыте, то есть которое ограничивается подтверждением опыта, а не переживанием его как такового. Сознание, как говорит Ортега, не ощущает, а просто созерцает, констатирует свое ощущение; оно не мыслит, но ограничивается подтверждением мысли: «таким образом, это я есть чистый глаз, чистое и бесстрастное зеркало, созерцание и ничего более». [4, с. 48]. Следовательно, внешняя реальность будет восприниматься сознанием только постольку, поскольку оно подтверждает пережитое.

Согласно Ортеге, основными условиями для того, чтобы реальность считалась радикальной или первичной, является то, чтобы она была самоочевидной, и чтобы она не была продуктом манипулирования человеческим интеллектом [4, с. 404]. Проблема чистого сознания как радикальной реальности заключается в том, что оно не соответствует этому требованию. Эта реальность не являет себя, а сама является продуктом процедуры эпохе.

Критика гуссерлианской феноменологии — один из способов Ортеги преодолеть не только идеализм, но и предрассудки мышления, существовавшие на протяжении всей истории философии. В его понимании вся предшествующая философия была не только преимущественно идеалистической — поскольку она полагала мышление в качестве первичной реальности, — но также была реалистической, то есть она полагала само собой разумеющимся, что первичной реальностью для человека является внешний мир. Тем не менее, у обоих этих пропозиций есть общее предубеждение: первичная реальность — это статичное или фиксированное сущее; философия предположила, что реальное — это нечто самотождественное, то, что самодостаточно. Для Ортеги философия была в высшей степени «интеллектуалистской» [8].

Идея идентичного сущего для Ортеги является интеллектуальной конструкцией, а не феноменом. Таким образом, постулат о человеческой жизни как радикальной реальности начинается с преодоления интеллектуалистского постулата. По мнению Ортеги, реальность не может быть сведена к фиксированному понятию, потому что оно является продуктом интеллекта, и, по сути, это не что иное, как функция, движимая контекстом человеческой жизни. Человеческая жизнь предшествует интеллекту и, следовательно, не является чем-то фиксированным или логически достаточным. Именно в этом смысле Ортега призывает не рассматривать человеческую жизнь с точки зрения идеи природы, потому что жизнь, повторяющаяся в истории как система, — это не вещь, а драма [8].

Если жизнь не является фиксированной реальностью, то, следовательно,  это неполная реальность или, как выразился Ортега, реальность «нуждающаяся». С другой стороны, если жизнь — это сосуществование Я и обстоятельств, то именно обстоятельства имеют этот неполный характер. Это означает, что сосуществование — это значит не просто быть независимым явлением — Я — рядом с другой независимой вещью — миром. Один из способов, которым Ортега понимает мир, заключается в следующем: «Мир — это то, чем он является для меня, в динамичном бытии передо мной и против меня, и я тот, кто действует на него, тот, кто смотрит на него, мечтает о нем, страдает от него, любит его или ненавидит» [4, с. 410]. Корреляция между человеком и миром — это не сопоставление замкнутых реальностей самих по себе. Мир сразу представляется человеку как нечто, что влияет на него определенным образом, поскольку в жизни его любят, ненавидят, грустят, планируют, терпят неудачу и так далее. Даже самое простое восприятие чего-либо, оказывается вовлеченным в серию действий, формирующихся в форме конкретной индивидуальной жизни, на которую влияет то, что ее окружает. Поскольку каждая жизнь индивидуальна, то мир проявляется динамично и посредством своего влияния на человека — постольку любая попытка представить мир с универсалистской и нейтральной точки зрения уже является интерпретирующим действием человеческого интеллекта, жизненно важная составляющая которого незаменима.

В соответствии с утверждением о феноменальной данности мира в той мере, в какой он влияет на человека, Ортега утверждает, что первичным характером человеческой жизни является ее постоянное присутствие или близость. Это присутствие связано не с отражением переживаний сознанием, а с тем фактом, что все, что является, каким-то образом влияет на человеческую жизнь. Это влияние, говорит Ортега, делает жизнь состоящей из фундаментального факта наличия обстоятельств, с чем-то, что появляется «для меня», потому что каким-то образом влияет на меня, то есть особым образом влияет на каждого. Ортега объясняет это следующим образом:

«Жизненно важное «для меня» — это то странное присутствие, которое моя жизнь являет для меня. Моя жизнь состоит только из того, что есть для меня в данный момент. Сознание, восприятие, мышление являются особыми проявлениями этого универсального и конститутивного присутствия того, чем на самом деле является моя жизнь. Это сущностное присутствие и оно не тождественно интенции от объекта к субъекту. Это только один из его видов, а именно сознательное присутствие или cogitatio. Чтобы выразить то странное неинтеллектуальное, не ноэтическое и объективное присутствие, которое передо мной есть в моей жизни, и свести его к минимуму в идеалистической интерпретации мы скажем, что «существование чего-то для меня» — это «рассчитывать на это». Моя жизнь состоит в том, чтобы считаться со мной и в то же время с чем-то, чем я не являюсь, и что мы будем называть Другим - обстоятельствами или миром. [3, с. 227].

Что подразумевает под собой фраза, что всё в жизни проявляется в форме «рассчитывать на это»? Во-первых, утверждая, что жизнь являет собой постоянное «присутствие», Ортега предполагает в качестве фундаментального элемента человеческой жизни включение в первичную реальность, которая ускользает от явного отражения сознания. Жизнь в первую очередь входит в предрефлексивную сферу, которая понимается заранее — с ней считаются — в той мере, в какой обстоятельства определенным образом влияют на жизнь каждого человека.

В определении жизни как сосуществования человеческого существа или «Я» с обстоятельствами, разумеется, это Я не является ни познающим субъектом, ни сознанием, но, согласно Ортеге, Я — это жизненная программа, сформированная действиями, которые человек выполняет в данных обстоятельствах. Эта программа, определяющаяся действиями и решениями каждого человека, зависит от того, как ему представляется мир. Обстоятельства определяют действия и решения каждого человека. Таким образом, хотя мир можно рассматривать как абстрактный и «равный» для всех, он тем не менее представляется по-разному в зависимости от жизненной программы каждого конкретного «Я». Ортега выражает это следующим образом в «Истории как системе»: «Каждое «Я» трансформирует обстоятельства, чтобы существовать в них и реализоваться, и обстоятельства представляются ему по-разному в зависимости от того, каковы элементы, алиби и атрибуты облика Я или контура стремлений, которыми является наше Я» [5, стр. 479].

Итак, как же возможно, чтобы обстоятельства представлялись каждому по-разному в соответствии с его жизненной программой? В этот момент основополагающий характер жизни – «рассчитывать на» - приобретает гораздо большее содержание. Все, что появляется в жизни, представлено как нечто, побуждающее действовать и принимать решения. Явления в первую очередь для нас - события, которые заставляют нас заботиться о них, считаться с ними, хотим мы того или нет, заботиться о них и быть ими озабоченными, и действовать в их интересах и в своих интересах. Обстоятельства состоят из явлений, которые налагают на человека обязательство «что-то с ними делать». Они могут облегчить или усложнить ситуацию таким образом, чтобы человек действовал или решал частные вопросы определенным образом. Отсюда вытекают два фундаментальных следствия:

1) мир проявляется как набор «удобств» и «препятствий» для жизненной программы, которая есть у каждого Я.

2) Человеческая жизнь — это постоянная деятельность в обстоятельствах, с помощью которых каждый человек формирует свое собственное существование.

Поскольку человеческая жизнь является фундаментальным компонентом деятельности каждого человека в его обстоятельствах, и поскольку это создает ряд возможностей и трудностей для такой деятельности, человек должен каким-то образом выяснить, в каких обстоятельствах он находится, чтобы иметь возможность правильно принять это для дальнейших своих действий. Следовательно, человек должен исследовать то, что его окружает, свои обстоятельства. Любой объект может облегчить или затруднить жизнь в зависимости от конкретной ситуации. Стол может облегчить написание статьи, если он обеспечивает удобное положение тела за работой, или может затруднить спасение от пожара, если он стоит в узком коридоре и мешает эвакуации. Всё то, что есть в мире, проявляется как легкость или сложность в контексте действия. Но как узнать, в какой момент и каким образом нечто может помочь нам или помешать? Жизнь была бы невозможна без этого знания. Таким образом, по мнению испанского мыслителя, человек должен постоянно предвидеть вещи своего мира, чтобы они не удивляли и не шркировали его в каждый момент его жизни. Но чтобы иметь возможность предвидеть вещи, человеку необходимо знать, какими они будут всегда, знать их бытийный статус. Следовательно, человек вынужден заходить так далеко в своих попытках удостовериться в вещах своего мира, что с необходимостью вынужден задавать себе вопрос: «Что такое эта вещь?»; иначе говоря, задаваться вопросом о сущности вещей.

Сущность вещей, говорит Ортега, — это не то, что находится в них независимо от человека. Это схема, которую сам человек разрабатывает на основе того, что он пережил с вещами, чтобы он мог знать, что с ними делать в будущем, какой тактики придерживаться в своем отношении с ними. Если человек не знает, чего придерживаться перед лицом того, что его окружает, для него становится невозможным любое действие в его жизни. Раскрыть сущность чего-либо — это значит получить образ, с помощью которого человек может предвидеть все возможные контексты, в которых это нечто может появиться. Ортега объясняет это в своей концепции знания:

«Будущее вещей должно быть придумано, построено человеком. И для этого он должен проанализировать, насколько он помнит, какими были вещи до сих пор, и попытаться извлечь из этого опыта образ или схему их фиксированного поведения,  то, какими они являются всегда, а не в какой-либо конкретный момент. Таким образом, человек строит из действительных вещей каждого момента «постоянную, неизменную вещь»; иначе говоря, сущее вещей. Когда он думает, что нашел их, он уже знает, чего ему следует ожидать и к чему быть готовым, и вещи перестают быть для него неопределенными, нестабильными, подвижными. [...] Только тогда человек может принять решение по поводу своих обстоятельств с некоторой уверенностью. Тогда его решения имеют для него смысл, и его жизнь — это упорядоченное действие, а не погружение в хаос». [4, с. 406]

Если человек знает, каковы его обстоятельства, то это знание, в соответствии с которым человек решает, что ему делать, является интерпретацией. Различные интерпретации того, что такое вещи, принимают форму «убеждений». В начале работы «История как система» Ортега отмечает, что выбор жизненного пути был бы невозможен без ряда убеждений относительно обстоятельств [5, с. 437]. Человек может жить только на основе убеждений, то есть интерпретаций, исходя из которых он знает, что делать в конкретной ситуации.

Обстоятельства понимаются человеком через эти интерпретации, которые становятся убеждениями, влияющими на деятельность человека в мире, что возможно только потому, что у него уже есть представление о том, что проявляется в данных обстоятельствах, то есть у него уже есть убеждение. Следовательно, это показывает, что человек не приходит в мир без убеждений, чтобы сформировать их с нуля. Когда человек приходит в мир, он встречает других, у которых уже есть набор убеждений о том, что такое мир. Убеждения одного человека, говорит Ортега, в подавляющем большинстве унаследованы от других людей, которые уже существовали ранее в интерпретационном ансамбле, который Ортега называет «миром» [3].

В «В эссе «Вокруг Галилея» [1] испанский философ проводит такое различие между «обстоятельствами» и «миром»: обстоятельства представляют собой набор возможностей и трудностей, с которыми человек встречается в своей жизни, а мир — это комплекс убеждений, дающих ему возможность понять свои обстоятельства, предвидеть и учитывать их в своей деятельности. Это тонкое, но важное различие показывает, что обстоятельства не только индивидуальны, но и в той степени, в которой существуют общие убеждения, также существуют обстоятельства определенного времени или места. Убеждения определенного времени и места — это неотъемлемая часть того, с чем каждый должен столкнуться в своей жизни; они являются фундаментальной частью его жизненной драмы.

В процессе своего существования человек и человеческие общества постепенно накапливают то, чем они были. Таким образом, возможен своего рода прогресс: «Прогрессировать — значит накапливать бытие». Каждому человеку не нужно изобретать Человечество, ему достаточно поселиться в нем. Это, ко всему прочему, отличает человека от животного. Эта идея хорошо согласуется с аристотелевским определением человека как zoon politikon, то есть как социального, гражданского животного (в отношении культуры, которую ему передает его общество, могут быть созданы новые горизонты, с целым рядом радикальных вопросов, на которые уже даны ответы, и проблем, которые во многом были решены еще до него).

Мы увидели, что позиция Ортеги относительно вопроса о мире, окружающем человеческую жизнь, предполагает, что мир – отнюдь не конструкт самого человека. Характеристики мира обычно проявляются без интеллектуальных усилий человека. Подавляющее большинство мнений и взглядов на мир не были изобретены теми, кто их высказывали, но были унаследованы им от других: семьи, общества или эпохи. Это фундаментальная позиция испанского мыслителя, являющаяся стержнем его онтологических, социально-философских и гносеологических взглядов, которая в его произведениях связывается с понятием  «вера».

Библиографический список

1. Ортега-и-Гассет X. Вокруг Галилея (схема кризисов) // Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. Пер.с исп. / Сост., предисл. и общ. ред. А.М. Руткевича. 2-е изд. - М.: Изд-во «Весь Мир», 2000. - 700 с.
2. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс: сб./ пер. с исп. М.: АСТ, 2002. 509 с.
3. Ортега-и-Гассет Х. Размышления о Дон Кихоте. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1997. 332 с. URL:  http://www.lib.ru/FILOSOF/ORTEGA/ortega05.txt (дата доступа: 25.05.2024)
4. Ортега-и-Гассет X. Идеи и верования // Ортега-и-Гассет X. Избранные труды: Пер. с исп./ Сост., предисл. и общ. ред. A.M. Руткевича. 2-е изд. — М.: Издательство «Весь Мир» 2000.—704с.
5. Ортега-и-Гассет X. История как система // Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. Пер.с исп. / Сост., предисл. и общ. ред. А.М. Руткевича. 2-е изд. - М.: Изд-во «Весь Мир», 2000. - 700 с.
6. Ортега-и-Гассет X. Тема нашего времени// Ортега-и-Гассет X. Что такое философия? Пер.с исп. -М.: Наука, 1991.
7. Ортега-и-Гассет, Х. Человек и Люди. М.: Изд-во ШВК, 2010. - стр. 139–326. URL: https://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/gas_chel/ (дата доступа: 25.05.2024)
8. Ортега-и-Гассет X. Что происходит в мире? // Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. Пер.с исп. / Сост., предисл. и общ. ред. А.М. Руткевича. 2-е изд. - М.: Изд-во «Весь Мир», 2000. - 700 с.
9. Серединская Л.А., Серединский П.М., Хорошавин А.Е. «Социальное», «трансиндивидуальное» и «индивидуальное» в социальной философии Хосе Ортеги-и-Гассета. – Философские дескрипты, Барнаул, 2023. - №27. http://www.philosophdescript.ru/?q=node/242  (дата доступа: 25.05.2024)
10. Серединская Л.А., Серединский П.М., Хорошавин А.Е. Феноменологический ракурс социальной онтологии Хосе Ортеги-и-Гассета. – Философские дескрипты, Барнаул, 2023. - №27. URL: http://www.philosophdescript.ru/?q=node/243 (дата доступа: 25.05.2024)
11. Ortega y Gasset, J. Obras completas. Tomo VII. Madrid: Revista de Occidente. 1964
12. Rodriguez, A. Ortega's metaphysical innovations. Madrid: Ministry of Education and Science, 1981